В прошедшие выходные на свободу вышло 14 политзаключенных, среди которых был и бывший кандидат в президенты Сергей Тихановский. Уже на следующий день освобожденные активисты дали пресс-конференцию, во время которой Тихановский заплакал. CityDog.io попросил журналистку, политтехнологиню и психологиню объяснить, этично ли брать интервью у людей, которые совсем недавно подверглись сильному психологическому и моральному давлению.
Что произошло?
В субботу, 21 июня, стало известно об освобождении 14 политзаключенных. Среди них помимо Сергея Тихановского, ранее приговоренного к 18 годам колонии усиленного режима, были:
- журналист Игорь Карней (был осужден на 3 года и 8 месяцев);
- преподавательница МГЛУ Наталья Дулина (была осуждена на 3 года и 6 месяцев);
- активист анархистского движения Акихиро Гаевский-Ханада (был осужден на 15 лет и 9 месяцев);
- бизнесмен Сергей Шелег (был осужден на 8 лет и 6 месяцев);
- активистка Галина Краснянская (была осуждена на 5 лет);
- активист Кирилл Балахонов (был осужден на 3 года и 6 месяцев);
- гражданин Эстонии Аллан Ройо (был осужден на 6 лет);
- трое граждан Польши.
На следующий день бывшие беларуские политзаключенные дали двухчасовую пресс-конференцию с участием Светланы Тихановской. Один из первых вопросов был посвящен встрече политзаключенного с детьми, которые его не узнали, – и Сергей первый раз заплакал. Когда разговор зашел о беларусах, которые до сих пор находятся в тюрьмах по политическим мотивам, Тихановский также не сдержал слез.
Пресс-конференция вызвала неоднозначную реакцию среди беларусов. Одни посчитали неэтичным брать интервью у людей, которые совсем недавно пережили травмирующие события. Другие отметили, что пресс-конференция была необходима. CityDog.io попросил специалистов прокомментировать, где проходит грань между сенсацией и этикой.
Специалистка по медиаэтике: «Пресс-конференция ценна именно слезами»
Надежда Белохвостик
журналистка, глава Совета по медиаэтике
– В журналистском кодексе, который определяет условия работы Совета по медиаэтике, такие детали не прописаны. Для нас эта пресс-конференция первая в таких обстоятельствах. Поэтому сложно говорить, были ли этические нарушения.
Мне кажется, многие люди, которые критиковали сам факт пресс-конференции, сами находятся (как и тысячи других беларусов) в сложном эмоциональном и психологическом состоянии.
С другой стороны, по реакции такого большого количества людей можно судить, что для них конференция была очень важна и ценна именно слезами, за которыми видна сила и надежда.
Политтехнологиня: «Не стоит натягивать общечеловеческую этику на журналистскую»
Евгения сугак
журналистка-обозревательница, полит-технологиня
– Пресс-конференции устраиваются по разным поводам, иногда очень трагичным. И нет такого правила, что человек, который участвует в пресс-конференции, должен быть в идеальном моральном состоянии. Это условие было бы невыполнимо во многих случаях.
Что принципиально важно: человек должен быть в адеквате, понимать себя, понимать, что происходит, и, конечно, это должно быть его желание, его воля. Отказывать ему в этом желании в случае пресс-конференции, которую мы обсуждаем, нельзя. Нельзя лишать его агентности, думать, что мы лучше понимаем и нам самим решать, можно ли ему уже давать интервью или нужно подождать.
Не берусь утверждать, но предполагаю, что именно Сергей хотел выйти к людям в этот момент. Не думаю, что Светлана или ее команда уговаривали его или подталкивали к этому, они ведь сами могли беспокоиться: а что он скажет, а как ответит, а какое у него мнение по тому или иному вопросу, не навредит ли это ему и общему делу? Они ведь не общались с ним пять лет и не могли знать, что всё будет в порядке.
По напряженному лицу Светланы в первые минуты конференции было видно, что она беспокоится. Потом она расслабилась, потому что Сергей показал свое состояние абсолютно адекватным. Мы видели, как и что он говорит, его голос, его подачу. Это не человек, которого следовало бы ограничить от участия. Если бы ему не дали возможности высказаться, начался бы дисбаланс власти. Когда к человеку, вышедшему на свободу, начинают относиться как к ребенку и ограничивают его волю своей опекой.
С большой вероятностью многие из участников пресс-конференции понимают, что сейчас делают. Не нужно перегибать палку с заботой и отказывать людям в их проявлении себя, чувств, эмоций. Мы за честность или за то, чтобы все это прибрать и показывать людей только с одной выверенной, уравновешенной стороны?
Конечно, если человек обмочился, то транслировать это не стоит. Но тот факт, что слезам Сергея уделили столько внимания, говорит о том, что наше общество еще не всегда готово видеть плачущего мужчину, несмотря на активный нарратив «мальчики тоже плачут». У одних это вызвало мысль, что он уязвим и его нужно спасти от пресс-конференции, отгородить, а заодно и всех, кого это может травмировать.
Другие подумали: «Ну а чего он плачет, он же мужик». Хорошая новость в том, что вторых было еще меньше, чем первых. Большинство восприняло это как норму, чем это и является, потому что человек вышел из ужасных условий и пятилетней изоляции.
Если посмотреть на пресс-конференцию с точки зрения коммуникации и пиара, она очень хорошая. Практически произведение искусства. Яркая, производит много шума и разговоров – поэтому запомнится. Сергей обнажил нерв, показал нам весь ужас беларуской тюрьмы. Мы смотрели, и у нас не было возможности отвернуться. Он честный и сочетает в себе эмоции, энергию, а также абсолютно адекватные ответы и суждения. Многие сказали, что не знали Сергея до этой конференции.
Мне кажется, беларуские медиа чаще всего демонстрируют и человечность, и понимание ситуации хотя бы по тому, сколько новостей не было написано по просьбе родственников политзаключенных, сколько материалов было удалено, чтобы не навредить задержанным.
Думаю, не стоит натягивать общечеловеческую этику на профессиональную журналистскую – там немного другие правила. В обычной жизни мы же не будем задавать острые или каверзные вопросы малознакомому человеку – это некорректно. Но в работе медиа это окей.
Психологиня: «Самое главное, что участники пресс-конференции находились в безопасной обстановке»
Татьяна Зарицкая
психологиня
– Человек, который пережил опыт жестокого обращения, находится в очень уязвимом состоянии. Дополнительные вопросы могут вызвать ретравматизацию и усугубить это состояние.
Сложность журналистской работы заключается в том, что, с одной стороны, специалист должен быть на острие и освещать события, с другой – не дать людям, вовлеченным в это, почувствовать себя использованными.
Что касается пресс-конференции, я не заметила, что Сергей сломлен духом. В свою очередь, ведущие не настаивали на том, чтобы участники делились своим опытом. Всё проходило в достаточно свободной форме. И, что мне кажется самым важным, люди были в безопасной обстановке.
Пресс-конференция началась с вопроса: «Как вы спали?» Это проявление человеческой заботы – естественное и теплое. Считаю, это очень человечное и мудрое начало разговора.
Мне кажется, другим участникам было важно, что Сергей брал на себя лидирующую позицию. Поэтому у них была возможность промолчать, если они не хотели отвечать на вопрос. Тот, кто хотел поделиться, отвечал. Не было этих директивных, персонализированных вопросов вроде: «А что ты думаешь по этому поводу?», «Расскажи про себя» и т.д.
У психики есть защитные механизмы – иногда это может проявляться так, что человек закрывается и отказывается от разговора. С другой стороны, бывает, что человеку, наоборот, очень важно поделиться пережитым опытом, быть видимым и чтобы другие его услышали. Не люблю вкладывать смыслы в чужие слова и действия, но, по моему впечатлению, у каждого из участников пресс-конференции была миссия. Во-первых, поделиться радостью, что они наконец на свободе. Во-вторых, донести обществу, что, несмотря на тяжелый опыт, они выстояли и не сломались.
Реакция на то, что во время слез тебя снимает камера, у каждого будет индивидуальной. В такие моменты нужно следить за человеком – если он смущается и не может продолжать разговор, можно переключить внимание на другого спикера или задать новый вопрос.
Считаю, что все взрослые, чувствующие люди приняли эмоции Сергея с огромным уважением. Меня очень тронуло, что, несмотря на весь тот ад, который ему пришлось пройти, а также длительную изоляцию и жестокое обращение, у Сергея осталось мягкое сердце, которое способно чувствовать. Это очень дорого и ценно.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: скрин из видео.
